Тексты

Не бойкотом единым

men dancing, photo © The Robert Mapplethorpe Foundation, Inc.

Жернова цензуры не бездействуют. Радар Singulart запеленговал очередной прецедент, на сей раз из Португалии. С выставки звездного Роберта Мэплторпа “Pictures” в музее Serralves (том самом, где посетитель провалился в “черную дыру” Аниша Капура) сняли более 20 фотографий, показавшихся кому-то «слишком откровенными». Большинство зацензурированных работ Мэплторпа имели гомоэротические BDSM-сюжеты. Кроме того, не посоветовавшись с куратором экспозиции Жоао Рибашем (João Ribas), руководство музея ограничило доступ в некоторые части экспозиции посетителям младше 18 лет.

Читать далее «Не бойкотом единым»

Токсичная реституция

М. Панин "Тайный отъезд Ивана Грозного из Москвы перед опричниной" (1911), фото современного состояния картины из материалов суда

Есть такая разновидность торжества справедливости, когда незаконно приобретенные культурные ценности или произведения искусства возвращаются их законным владельцам. В международном праве это называется реституцией. Деятели украинской культуры зачастую понимают реституцию очень по-своему. Все помнят, например, эпичное фиаско Питера Дорошенко из Dallas Contemporary, когда из Ильи Кабакова специально под Венецианскую Биеннале 2017г. пытались сделать украинского художника, тем самым "реституировав" его у Москвы. Тем не менее, 21 декабря случилось событие, которое можно квалифицировать как первый в наших широтах реальный реституционный кейс. И (увы, уже традиционно), событие это осталось совершенно незамеченным художественным сообществом.

Саркофаг для памятника

Открытие "Монумента павшим" Ландовски, Алжир, 1928

Французский скульптор Поль Ландовски вошёл в историю как создатель статуи Христа-Искупителя в Рио-де-Жанейро. Не столь известен его "Монумент павшим в Первой Мировой Войне" в тогда еще французском Алжире, выполненный по заказу колониальной администрации и открытый в 1928 году. Властям хотелось, чтобы памятник олицетворял идею солидарности народов Франции и Алжира в период войны. Три всадника с легко опознаваемой внешностью: араб, европеец и Марианна (олицетворение Франции) сообща поддерживают бездыханное тело павшего в сражении бойца.

Швидкорозчинний сенс

Дорогие кураторы! Если вам когда-либо захочется соорудить выставку современного искусства на тему, в которой вы совершенно не разбираетесь, вспомните “Швидкорозчинний час” и одумайтесь. “Швидкорозчинний час” останется в истории как хрестоматийный пример кураторской безалаберности. Мне давно не было настолько стыдно за происходящее, как на “Швидкорозчинному часі”: ни в “Акте” месяц назад, ни в институте проблем, ни на арт-инкубаторе, ни на прочих, недостойных даже упоминания, выставках-профанациях. Да что там говорить: мне на Kyiv Art Fair не было до такой степени стыдно: тогда по крайней мере никто не пытался надеть на себя шутовской колпак менеджера быстрорастворимых смыслов.

Причина, по которой я не всегда даю себе труд высказываться о выставках-недоразумениях, проста: мне глубоко безразличны судьбы и репутации учреждений, их устраивающих. Куда идут лавочки, приторговывающие искусством, и так понятно. А вот чем будет через пять-десять лет Мыстецкий Арсенал: институцией, сотрудничество с которой не будет зашкварным для ведущих мировых кураторов и художников, или милым локальным музейчиком, - вопрос далеко не праздный. Так что убедительная просьба этот текст читать, имея ввиду народную мудрость “бьёт - значит любит”.

О выставке «Виховні акти»

Хочется поговорить о выставке “Виховні акти” в пространстве СКЛО. Поскольку разговор деликатный, важно договориться об исходных данных.

Аксиома номер раз: “Ни один уважающий себя куратор в здравом уме и твердой памяти не станет делать выставку, имея ввиду её преждевременное закрытие.”
Любые, даже супер-дупер-провокационные или политические экспозиции создаются, чтобы работать от верниссажа до финиссажа. Выставка - не акция, где действия блюстителей порядка, зачастую, - часть просчитанной акционистом драматургии.

Аксиома номер два: “Ни один уважающий себя художник в здравом уме и твердой памяти не согласится участвовать в экспозиции и подвергать риску свои работы, если ему заранее скажут: знаешь, тут такое дело, выставка получается резонансная, есть вероятность, что до закрытия работы не доживут.”

Иными словами, лучше держаться некой “презумпции невиновности” команды “Виховних актів”, потому что критика в стиле “они сами хотели, чтобы их разгромили” - не критика, а туфта. Скандалы и интриги - удел желтой прессы. Как станет ясно ниже, ругать “Акты” и так есть за что.